Блог The Vilbil

Часть I из продолжающейся серии

До того как его работы появились в цифровых галереях и онлайн-выставках, творческий путь Роберта Ричардсона начался с поэзии, типографики и глубокого увлечения визуальной коммуникацией. В недавней беседе он поделился ключевыми моментами, сформировавшими его художественную идентичность — практикой, основанной на интуиции, истории дизайна и пожизненном стремлении к восприятию.

Типографика и пробуждение визуального мышления

«Меня интересовали поэзия и независенное издательское дело», — вспоминает Ричардсон, описывая свои двадцать с небольшим лет в графстве недалеко от Лондона. Дружба с Ричардом Кеннеди — одним из ведущих британских иллюстраторов детских книг, который в молодости работал у Леонарда и Вирджинии Вулф в издательстве Hogarth Press — оказалась поворотной. «Он сказал: “То, что ты делаешь, называется типографикой… Тебе стоит пройти курс.”»

Этот совет привёл Ричардсона на трёхлетнюю программу по дизайну коммуникаций в одном из лондонских политехнических институтов. «Нас заставляли работать с фотографией, видео, слайд-шоу», — объясняет он. «Но мой акцент был именно на графическом дизайне и типографике.» Поступив в возрасте 25 лет как «полузрелый студент», он услышал от преподавателя: «Когда ты закончишь этот курс, ты уже не будешь тем, кем был в начале.» Тогда Ричардсон не поверил. «Но он был абсолютно прав.»

Параллельные пути: преподавание и творчество

После окончания учёбы Ричардсон прошёл полный курс подготовки преподавателей, сначала работая в системе дополнительного образования, а затем присоединившись к гуманитарному факультету университета. Там он руководил центром, помогавшим студентам улучшать навыки написания эссе — и, кроме того, ввёл визуальную коммуникацию для студентов, не связанных с искусством. «Они могли, используя компьютеры, пройти модуль, где выражались не словами, а визуальными средствами.»

В течение 1990-х годов Ричардсон продолжал выставлять свои работы. «Мои начальники были очень поддерживающими… Они не говорили: “Ты зря тратишь время на это.” Они действительно меня поощряли.» Его инсталляции и текстовые работы были представлены на различных площадках, включая Visionfest в Ливерпуле — фестиваль визуального искусства, где он участвовал два года подряд. «Ливерпуль, наверное, мой любимый британский город после Лондона», — говорит он. «Было замечательно выставляться там.»

Философия интуиции и восприятия

Творческий процесс Ричардсона глубоко интуитивен. «Визуальное творчество — это множество мелких решений… и их так много, что ты никогда не сможешь повторить это снова, и мне это нравится.» Он считает невозможность воспроизвести работу позже признаком эмоциональной вовлечённости и подлинности.

Он также проводит различие между искусством и наукой, ссылаясь на французского философа Анри Бергсона. «Вся его концепция искусства заключалась в сильной интуитивной составляющей… Это одно из главных отличий от науки.»

Вектор против пикселя: эстетика и намерение

Хотя Ричардсон работал как с векторным, так и с пиксельным программным обеспечением, его предпочтение — за первым. «Сначала это было больше векторное ПО… Я очень вдохновлён конструктивизмом, особенно Баухаусом. Если есть что-то, чем я одержим в искусстве и дизайне — это Баухаус.»

Он также черпает вдохновение из конкретного искусства, которое определяет как «идеи, которые ты хочешь выразить визуально». В отличие от абстрактного искусства, которое упрощает реальность, конкретное искусство начинается с концепта. «Противоположность абстрактному — конкретное… и всё же работы выглядят почти одинаково. Но на самом деле разница в намерении.»

Работы Ричардсона также включают минимализм и органические формы — его собственный взгляд на конструктивизм. «Вместо кругов я иногда создаю искажённые или более органичные формы… Это, если хотите, моя маленькая инновация.» Он упоминает французского дизайнера Филиппа Старка как тонкое влияние: «Он очень органичен… Мне кажется, это немного на меня повлияло.»

Это первая статья из серии, посвящённой философии и творческой практике Роберта Ричардсона.